Кентавр на распутье - Страница 40

Протиснувшись мимо соседа, девушка бросила на меня укоризненный взгляд и поспешила к столу, принявшись расставлять посуду. А из кухни уже раздались первые трели чайника, пока пробные.

– Кто? – спросил сосед, и на его лице проступила типичная мина сыскаря. – Приметы запомнили? Марку машины, цвет?

– Ну так, приблизительно, – ответила Галя. – Садитесь, я скоро!..

И побежала на чайниковый зов, мелькая белыми пятками.

– Если освежить память гипнозом, она и номер вспомнит, – сказал я. – Адресок могу черкнуть. Берет недорого.

– Ну откуда у нее деньги? – негромко возразил сыскарь, подсаживаясь к столу. – Она и сюда-то приехала на средства Антонины.

– Если попрошу, сделает за так, – уверил я. – Тот ухарь, похоже, промышляет на вокзале – надо ж его приструнить?

– Другое дело. Кстати, меня зовут Матвей.

– Родион.

– Тружусь в уголовке.

– Я понял.

Гале и нужен такой сосед. Не считая пары сторожевиков.

– Да! – вспомнил Матвей. – Псину сегодня же возверну.

– Он понятливый? На новую жилицу кидаться не станет?

– Соображение имеет – мало-мало. Но злобный!..

– В хозяйку?

Матвей ухмыльнулся, но деликатно промолчал. Тем более в комнату уже вплывала Галя, ссутулясь под тяжестью электросамовара. Оказывается, это он свистел. Самовар со свистком – это круто. Модернизировали его, что ли?

Очищи свои девчуха сняла, но в сочетании с таким обилием кипятка их отсутствие вызывало тревогу – видно, не у одного меня. Вскочив, Матвей перехватил ношу, бережно водрузил на центр стола. А девчушка тем временем сгоняла за дополнительным комплектом посуды и заварником.

– К столу, всех прошу к столу! – кудахтала Галя, окончательно вжившись в роль хозяйки. – Как говорится, чем богаты.

Поморщась от такой банальщины, я перебазировался на стул и распаковал обе своих коробки, выставив содержимым наружу.

– Вот не знал, куда попаду! – огорчился Матвей. – Хотя бы фруктов прихватил.

– Еще успеешь, – сказал я, – когда пойдешь за собакой.

Галя уже разливала из заварника по чашкам, вопросительно поглядывая на гостей. Чай оказался не из лучших, но для такой хибары сойдет.

– Не страшно бросать машину на улице? – поинтересовался Матвей. – Ведь черт знает, кто может сунуться!

– У меня там клоп-спидоносец, – отбрехался я. – И соответствующая объява на стекле.

– Нет, правда? – изумилась Галя.

А понятливый коп усмехнулся:

– Небось бортокомп по последнему слову? Машинка-то – из дорогих.

– Я дороже, – высокомерно откликнулся я, будто говорил о чести.

Завязавшаяся потом беседа протекала без моего участия. В лице Матвея маленькая болтушка нашла благодарного слушателя, к тому же он знал многих, о ком Галя разливалась, – видимо, со слов Антонины. Затем Матвей принялся вводить новую соседку в курс здешних дел, и та слушала его, приоткрыв рот. Конечно, приезжим про все эти похищения, диверсии, бандитские разборки, садистские измывательства знать не вредно. Особенно таким, кто пожаловал сюда купаться и загорать. А по другим темам у них обнаружилось редкое единодушие. Разговор скакал, точно блоха по простыне, – не угадаешь, где окажется в следующую секунду.

Прихлебывая чаек, я слушал вполуха, а думал о своем. Недавнее происшествие – совершенно невероятное, если вникнуть, – уже сделалось фактом личной биографии, вписалось в картину моего мира на диво легко. Сейчас мне полагалось бы метаться по комнате и стенать: «Нет, этого не может быть!» Почему, собственно? Потому что прежде не видел такого? Зато теперь столкнулся, а все записи подтверждают, что события имели место. Галлюцинациям я не подвержен, внушению поддаюсь туго. Вообще с психикой, слава богу, проблем нет – отчего я должен сомневаться в себе? Кстати, и вчерашние намеки на русалку получили косвенные подтверждения. Уж после Галлы не удивишься подобным превращениям – явления одного порядка. Вот только удастся ли и с той разойтись мирно? Надо бы поштудировать моряцкий фольклор – на Андерсена-то надежды мало. Да и что он мог понимать в женщинах?

Наконец Матвей, не утерпев, принялся расспрашивать потерпевшую про ее приключения – не слишком искусно, зато настойчиво. И как Галя ни осуждала меня за лишнюю откровенность, теперь сама выложила всё.

– И какой это зверь вмешался? – спросил сыскарь уже у меня.

– Тебе-то что? – хмыкнул я. – Ты ж не охотник. Твое дело – преступников ловить.

– А ведь могу и задержать, – пригрозил он. – До выяснения.

Галя поглядела на него с испугом. Вот таких на пушку брать одно удовольствие. Или даже два – считая то, какое эти малышки готовы доставить, лишь бы от них отстали.

– Меня-то? – Я снова хмыкнул. – Это вряд ли.

У Матвея хватило ума понять, что я не блефую. И мою оснастку углядеть под маскировкой не сложно – ежели глаз наметан.

– Но ведь что-то ты видел там? – спросил он уже другим тоном.

– Не-а. Там – только слышал.

– А в других местах? – сразу ухватился он.

– Тебе с рождения рассказывать?

Девушка прыснула и тут же хлопнула, ладошкой себя по рту, пугливо поглядев на Матвея. Но тот больше обиделся на меня.

– С тобой, как с человеком, – сказал он, нахмурясь. – А ты кочевряжишься.

– По-твоему, я должен от счастья прыгать?

– Но ответить-то можешь?

– Как официальному лицу? Еще чего!

– А неофициально?

– Что, любопытство разобрало?